Синдром отличницы. Тем, у кого родился и подрос ребенок, посвящается

С утра, вроде, жить легче. Или просто некогда задуматься. Время тает: застегиваю сыну куртку в лифте, запихиваю творожный сырок (еще до сада не дошел, уже как поросенок!), завязываю свои ботинки, расчесываюсь. Вроде, плиту выключила и дверь закрыла. Все, побежали, опоздаю только на минут 15. Ладно, на 20. Дольше посижу на работе. Отдохну…

Пока у тебя не появляются собственные дети, не задумываешься, что это тяжело. Вокруг все рожают, это так же естественно, как воздух или липа во дворе. Вон же, и выглядят нормально, и на массажи ходят, и в кино, короче, живут как все. Никогда не задаешься вопросом, спят ли ночами так же, как я, бездетная, могут ли лежать пластом перед телевизором, когда захотят, позволяют ли себе не варить суп, если нет настроения… 

После работы лежу на депиляции у подруги. Говорит: "Что-то кожа стала слишком чувствительной, вроде, раньше такого не было". "Устала", — отвечаю, — "сплю, дай бог, по часа четыре в сутки". Жду сочувствия, понимания, совместного "оплакивания" мамино-женской судьбы... А подруга, видимо, не в духе. "Сама виновата! Возьми и поспи! Хочется ей жить нормальной жизнью! Ну не готовь один раз, закажи пиццу, не пылесось, не гладь, мир не рухнет. Няню найди в конце концов!".

Вышла от нее и разревелась. От усталости, жалости к себе и… от правды. В памяти всплывает: "хочешь сделать хорошо, сделай сам!". И еще: "пацан сказал, пацан сделал" (это тут при чем?!). В советском школьничестве нам надо было быть лучшими, я боялась получить плохую оценку только потому, что родители разгневаются. При этом никто даже не думал о знаниях, которые я получу или нет. Главное — высокие оценки, примерное поведение, своевременное (по бабушкиным критериям) замужество, ребенок, потом второй, надо успевать все по дому, быть хорошей женой, хозяйкой и т. д., и т. п. Ну да, хочешь быть ломовой лошадью — будь ею. Кто, если не я, думаю. И тащу свой воз, забрасывая по дороге все, что на пути попадется. 

А потом вдруг начинаю злиться. Ночью, значит, каждые пару часов вставать к сыну, потом бежать на работу и, если вдруг раньше освобожусь, спать? А жить когда? Читать книги, неспешно пить кофе с макаруном, в ванне полежать с маской 15 минут?! И я не сплю! Всему и всем вопреки. Ночью читаю и пью кофе. Это моя революция, в которой жертва одна. Я сама. 

Приезжает подруга за старыми шмотками в деревню. После парихмахерской, с ярким маникюром, ровно такая же, как была 10 лет назад. Только теперь у нее трое детей — пацан шестилетний и парочка трехлетних близняшек. Со стороны глянешь — ничего не изменилось, живет человек как хочет. Но я-то знаю, это фасад. 

"Почти семь лет не работаю и вряд ли в скором времени выйду. Болеют по очереди по две недели. Кто такого работника возьмет? Устроилась к себе в семью водителем. Сад, школа, кружки. Ладно, давай быстренько кофе выпьем, мне уже пора…"

Вспоминаю встречу с двоюродной сестрой. Втихаря ею восхищаюсь. Няня, готовая остаться на неделю с малышкой, пока они с мужем колесят по Азии, раз в неделю домработница, делающая генеральную уборку, СПА с девочками в уик-энд. 

"Ну что, поедешь с нами на две ночи в санаторий?". "А малые с кем?", — спрашиваю. "С мужьями, конечно! Правило такое: чтобы головы не снесли, а так — пусть делают, что хотят", — отвечает. Вижу, что муж весь превратился в ухо, даже волосы поднялись. "Может, в другой раз", — говорю (муж выдохнул, всем телом сразу). "Эх ты, размазня", — смеется сестра. "Да ты сама своего драгоценного стеклянного ребенка никому не оставишь! Я давно забила на всех родственников и их комментарии, надо людям доверять! Изведешься вся. С бабушками сложно договориться, с платной няней — легко. Ребенок не единственный, а еще один член семьи…". Она права, конечно. У каждого в семье должна быть своя жизнь и потребности с их реализацией. Но я не могу так, хоть тресни.

Гуляем в парке с подругой и малышней. "А тебе не кажется, что жизнь остановилась? Что каждый последующий день — это точная копия предыдущего, и выбраться из этого «дня сурка» невозможно?". Начинаю издалека: «Дети — это счастье", — говорю. Вижу, как морщится носик самой красивой девушки из всех, кого я знаю. "Да", — говорю, — "такое бывает. Постоянно причем. Но, видимо, у меня меньше, чем у тебя. Все наладится". Стараюсь улыбаться.

Вечером муж просит выйти на улицу, вместе съездить в магазин. Везет нас в центр, берем кофе, гуляем по желтым листьям. Попадаем в мой любимый (в прошлой жизни) ресторан. "Я вчера погорячился", — говорит муж. Имеется в виду тирада в 11 часов вечера о том, что он больше не хочет быть машинкой-робокаром, спасать автовоз, быть Петрушкой, а хочет просто спокойно посидеть и почитать позавчерашние новости! "Я тоже вспылила, извини", — отвечаю. Имею ввиду свой гневный монолог в ответку о том, что я живу так уже три года, радуюсь, если есть время почистить зубы перед сном и, раз ты так устал, едь к маме на выходные и отдохни! Я все сделаю сама! И вообще, о каком втором ребенке может идти речь?! (Ну, в таком духе). 

Улыбаемся друг другу. Сын уже "изучил" меню и заказывает "картошку фи", "пиццу" и "куассан". "Как жаль, что он так быстро растет! У него твой взгляд, когда ты злишься", — говорит муж. "Да? И это все, что ты в нем нашел от меня?", — смеюсь. "Я хочу девочку", — говорю. "А я — еще двух пацанов", — отвечает, и хитрые молнии летят в мою сторону.

Мы сделаем красивое фото в модном ресторане. И все будут завидовать и думать, что мы отлично живем. Просто замечательно! И это чистая правда! Бог с ними, с 15-минутными масками для сухой кожи…